* * *
Мир покинуть лучше летом,
Спят когда в чулане лыжи, —
И могилу вырыть легче —
Беспокойства меньше ближним.
Или в октябре, в начале,
Гомон по лесам не слышен,
Долгими когда ночами
Тарабанит дождь по крышам.
Только б не зимой — под вопли
Ветра, под шатание сосен.
Но умру по Божьей воле,
И желания не спросят.
* * *
Не гонись за земной наградой,
Той, которая с нами чуть-чуть.
Проявиться, конечно, надо,
Обозначиться, проблеснуть.
С неудачею тоже — встречаться,
К грусти-гавани будет — причал.
Это тоже почти что счастье,
Если ты забываешь печаль.
* * *
А это вовсе не цветы,
А это угасание листьев,
А солнце, как последний выстрел
Упал с лазурной высоты.
И скоро оголится лес
Свой уронив наряд под ноги,
И серым станет он, убогим,
Под грустным пологом небес.
КАК ОТКАЗАТЬСЯ?
Малиновый кустик
Протянет ладошку:
«Возьми спелых ягод
С собой на дорожку...»
Последствия
Горечью-горькой
Грозятся.
И все же от сладости
Как отказаться?
* * *
Мягкий нрав с рассудком не враги,
Добрых дел в клети не береги, —
Пусть ты станешь жертвою обмана —
В недоверие прятать душу рано.
* * *
Остывает твоя улыбка,
Не останется скоро следа...
Краснопёрая плавает рыбка
В луже. Кто её бросил туда?
Задувает нахмуренный ветер,
Подгоняет тягучую стынь,
И трава у дороги — ветошь,
И прозрачны кругом кусты.
Небо низкое — серая птица,
Задевает за провода.
Ливень, кажется, хочет пролиться,
Нет, опять словно пыль вода.
День и завтра будет простужен,
Ветер также будет блажить...
Даже в очень обширной луже
Рыбка долго не будет жить.
* * *
Ветер как сошёл с ума:
Носится и носится.
Прочь от сердца кутерьма
(Чтоб ей в омут броситься).
Мысль пристала, как репей,
Цепкая такая:
Цепи или нет цепей —
Разница какая?
* * *
Пускай вокруг — и ветер, и вода
Пусть серые преследуют года.
Останься верен радуге, мой друг, —
Она цветной свой выткет полукруг.
* * *
Печалью терзаться не надо,
Ответа не надо искать,
И помни всегда про слабость
Тоненького волоска.
С тоскою не надо встречаться,
В нем видеть большую родню,
Но — радоваться, восхищаться
Каждому новому дню.
* * *
Жестокость рядом с умилением,
И жадность щедрости равна.
Один у плахи — на коленях —
Назад дней пять рдел от вина.
Другой — топор поднял блестящий,
Опустит — никаких гвоздей;
Муж и отец он настоящий,
Назад час целовал детей.
* * *
Нет, жизнь, конечно, не игра,
Хоть кажется порой такою.
Театр все-таки закроют,
Хрустальные потушат бра.
На сцене «мёртвые» встают,
Уходят пить в подсобку пиво.
Жизнь не игра — не гибнут лживо,
Чтобы в земле найти приют.
* * *
Ты с бутылкой визави
В лавке придорожной…
Водка – от большой любви –
Слишком не надёжна.
* * *
Тесно бывает, тесно
(Тесно, но чья вина?)
Нынче она — невеста,
Завтра она — жена.
В жизни и радость и муки,
Дела простой неуём.
Нынче — целует руки,
Завтра швыряют в проем.
* * *
Да, деньги могут делать чудеса,
Способные поднять на небеса.
Вот только крылья будут из металла.
На них под небеса забросишь и шакала.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
